Штурман космолёта Виктор Борисович улыбнулся, перевернулся на другой бок и сладко зевнул. До вахты оставалось два часа. Виктор Борисович задремал. Внезапно странный звук разбудил его. Где-то рядом гудел шмель.

— Не может быть,— громко и уверенно сказал Виктор Борисович.

Он поднялся с постели и включил лампу. Шмель умолк. Виктор Борисович огляделся и увидел на белой простыне чёрное пятно. Это был не шмель. Это была муха.

Муха сидела неподвижно. Она была совсем чёрная, с растопыренными крыльями. Виктор Борисович осторожно подвёл к мухе ладонь и поймал её. Он поднёс кулак к уху. В кулаке гудело точно так же, как в детстве, когда пятилетний Виктор ловил в кулачок и слушал тёмно-серых земных мух.

— Муха в космолёте,— сказал вслух Виктор Борисович.— Вот это да! Надо показать её Туммеру.

Действуя одной рукой, он надел брюки, выскочил в коридор и пошёл в рубку, где нёс вахту Туммер.

— Здравствуй, Тум,— войдя сказал Виктор Борисович. Туммер посмотрел на него и кивнул.

— Ну-ка, угадай, что у меня здесь! — Виктор Борисович осторожно потряс кулаком.

— Дирижабль,—сказал Туммер.

— Нет, не дирижабль,— возразил Виктор Борисович.— Муха!

— Ферритовый накопитель работает плохо,— скучным голосом сказал Туммер.

— Ладно, я посмотрю,— сказал Виктор Борисович.— Ты понимаешь, она меня разбудила. Она гудит, как шмель.

— Виктор,— сказал Туммер,— ну что у тебя за лицо?

В рубку вошёл капитан космолёта Константин Ефремович Станкевич и следом бортинженер Лидин.

— Я же говорил — не спит,— сказал Лидин, показывая пальцем на штурмана.

— С ним что-то случилось,— флегматично заметил Туммер.— Посмотрите на него.

Виктор Борисович объявил:

— Я поймал муху.

— Ну да? — удивился Лидин.

— Я спать пойду,— сообщил Туммер.— Виктор, принимай вахту.

— Подожди,— сказал Виктор Борисович.

— А ну, покажи,— потребовал Лидин. Вид у него при этом был такой, словно он никогда в жизни не видел мух.

Виктор Борисович осторожно просунул в кулак два пальца левой руки.

— Откуда на корабле муха? — спросил капитан.

— Не знаю,— ответил штурман. Он держал муху за ножки двумя пальцами.— Она жужжит совершенно как шмель,— сообщил он.

— Осторожно, Виктор,— сказал Лидин,— ты сломаешь ей ногу.

— Всё-таки откуда на корабле муха? — повторил свой вопрос капитан. — Между прочим, это ваше дело, Виктор Борисович.

Штурман выполнял на корабле обязанности слесаря.

— Вот именно,— сказал Туммер.— Принимай вахту, слышишь?

— Слышу,— ответил штурман.— Ещё десять минут осталось. Надо показать муху Малышеву. Он тоже давно не видел мух.

— Мухолов,— сказал Туммер презрительно.

Капитан засмеялся. Дверь отворилась, и в дубку вошёл Малышев. У него был растерянный вид.

— Дело в том, что... — начал он и остановился, увидев муху в пальцах штурмана.— Можно? — спросил он, протягивая руку.

— Муха! — с гордостью сказал Виктор Борисович. Малышев взял муху за крыло, и она загудела на всю комнату.

— У неё восемь ног, — значительным тоном сообщил Малышев.

— Ай-яй-яй, — сказал Туммер. — И что же теперь будет? Виктор, принимай вахту. Я спать хочу.

— Это не муха,— сказал Малышев.

— А что же это? — спросил штурман несколько раздражённо.

— Послушайте,— сказал Малышев.— Какие у вас есть дезинсекторы? И ещё мне нужен микроскоп. Пойдёмте в мою каюту. Я покажу вам кое-что.

Туммер сказал им вслед:

— Смотрите, не уроните её.

В коридоре Лидин вдруг закричал: «Муха!» Они увидели муху, ползущую по стене под самым потолком.

В каюте биолога их оказалось целых три. Одна сидела на подушке, две другие ползали по стенкам большого стеклянного баллона. Лидин, войдя последним, хлопнул дверью, и мухи поднялись в воздух, гудя как шмели.

— Это не земные мухи,— повторил биолог.

— Нужен дезинсектор,— сказал капитан.— Что у нас есть?

— Есть «Леталь»,— сказал штурман.

— Хорошо,— сказал капитан.— Я сам это сделаю. Ступайте помойте как следует руки.

Малышев всё ещё рассматривал муху, держа её у самого носа. Виктор Борисович видел, как сильно дрожат его пальцы!

— Бросьте вы эту гадость,—сказал Лидин. Он уже стоял в коридоре и то и дело озирался.

— Она мне нужна,— ответил Малышев.— Вы же не поймаете вторую!

В ванной Виктор Борисович торопливо снял рубашку, бросил её в мусоропровод и кинулся к умывальнику...

Произошло самое страшное, что может произойти на космолете. Это бывает очень редко, но лучше бы этого не случалос никогда. У космолёта недаром такие толстые и прочные стены, и всё, что за эти стены проникает смертельно опасно. Всё равно что — метеорит, жёсткие излучения или восьминогие мухи.

Виктор Борисович вышел в коридор. По потолку ползали мухи. Их было много, штук двадцать. Навстречу шёл Лидин.

— Откуда они берутся? — спросил он.— М-мерзость.

Из-под ног его с гудением взлетела муха, и он остановился, подняв над головой кулаки.

— Спокойно, бортинженер, спокойно,— произнёс Виктор Борисович.— Куда ты?

— Мыться.

Виктор Борисович забежал в свою каюту, надел свежую рубашку и куртку и отправился в рубку. У дверей мимо его лица пролетела стайка чёрных мушек.

В рубке на столе перед вычислителем стояла стеклянная баночка, наполненная жидкостью, в которой плавала муха. Малышев, видно, помял ей крылья, и она не могла взлететь, только время от времени гудела густым басом. Станкевич, Туммер и Малышев стояли у стола и глядели на муху. Виктор Борисович тоже подошёл к ним.

Мутная жидкость в баночке была дезинсектором «Леталь», убивавшим насекомых в одно мгновение. Он мог бы убить и быка. Но восьминогая муха об этом, очевидно, не только не знала, но даже и не догадывалась. Она ожесточённо крутилась в «Летале», время от времени злобно гудела.

— Пять с половиной минут,— сказал Туммер.— Что же ты, голубушка? Пора.

— Может быть, есть какой-нибудь другой дезинсектор? — спросил Малышев.

Виктор Борисович покачал головой и посмотрел на муху в банке. Муха плавала и отвратительно гудела. Он вздохнул и сказал:

— Тум, сдавай вахту.

Приняв вахту, он доложил капитану о смене. Станкевич рассеянно кивнул.

— Где Лидин? — спросил он.

— Моется.

- Дезинфицируется,— сказал Туммер.

— Слушайте меня,— сказал капитан.— Всем надеть защитные спецкостюмы. Сделать прививку против песчаной горячки. Далее. «Леталь» не годится. Но не исключено, что на этих мух подействует что-нибудь другое. Как вы думаете, товарищ Малышев?

— Что? — оторвался Малышев от созерцания мухи и поспешно сказал: — Да, возможно. Не исключено. И снова стал смотреть на муху.

— У нас есть петронал, буксил, нитросиликель... сжиженные газы... Опыты проведём в медицинском отсеке. Я могу рассчитывать на вас, товарищ Малышев?

— Я в вашем распоряжении,— быстро откликнулся Малышев.— Но мне нужен микроскоп.

— Микроскоп в медицинском отсеке. Вы остаётесь в рубке, Виктор Борисович. Спецкостюм вам принесут.

— Хорошо,— сказал Виктор Борисович. Послышалось звонкое бодрое гудение. Все посмотрели на потолок. Там с победным воем летала большая чёрная муха.

Спецкостюм Виктору Борисовичу принёс Туммер. Он быстро приоткрыл дверь, прыгнул через комингс и захлопнул дверь. На секунду в рубку ворвался стонущий вой. Туммер откинул с головы спектролитовый колпак.

— В коридоре полно мух — сказал он. Он достал шприц и впрыснул штурману сыворотку против песчаной горячки — единственной внеземной инфекционной болезни, против которой имелось противоядие.

— Как там наши? — спросил Виктор Борисович, опуская рукав.

— Станкевич злой как чёрт,— сказал Туммер:— Этих мух ничто не берёт. А Малышев в восторге. Режет мух и разглядывает в микроскоп их внутренности. Говорит, что в жизни не представлял себе ничего подобного. Говорит, что у этих мух нет ни глаз, ни рта, ни пищевода, ни чего-то там ещё. Говорит, что не может понять, как они размножаются...

— А он не говорит, откуда они взялись?

— Говорит. Он считает, что это споры неизвестной формы жизни.

Говорит, что они миллионы лет носились в Пространстве, а в корабле нашли благоприятную среду. Он говорит, что нам повезло. Таких случаев ещё не бывало.

— Блуждающая жизнь ,— сказал штурман и стал влезать в защитный спецкостюм.— Я слыхал об этом. Но я как-то не думаю, что нам повезло. Кстати,- как они могли попасть в космолёт?

— Помнишь, неделю назад Лидин вылезал наружу?

— А может быть, они с Титана?

— Малышев говорит, что на Титане нет восьминогих мух. Да не всё ли равно? Скажи спасибо, что это не осы.

Туммер ушёл, снова прыгнув через комингс, и захлопнул за собой дверь. Виктор Борисович сел у пульта. В спецкостюме и спектролитовом колпаке он чувствовал себя в безопасности и даже принялся что-то напевать себе под нос. Под потолком уже носились десятки мух, некоторые крутились перед телеэкраном и ползали по лентам записи контрольной системы. Но их гудения не было слышно: спецкостюм обладал хорошей звукоизоляцией.

На пульте управления, прямо у локтя штурмана сидела муха. Виктор Борисович прицелился и прихлопнул её ладонью в силикетовой перчатке. Виктор Борисович, наклонившись, с любопытством оглядел её. Чёрная муха. Восемь ног... Гадость, конечно, но почему они опасны? Ни одно насекомое само по себе не опасно, опасны инфекция или яд, а инфекции или яда может и не быть.

Штурман обернулся. Листок бумаги, лежавший на столе, упал на пол и, крутясь, полетел к двери. Дверь в коридор была приоткрыта.

— Эй, кто там? — крикнул Виктор Борисович.— Закройте дверь!

Он подождал немного, затем поднялся и выглянул в коридор. В коридоре ползали и летали мухи. Их было так много, что стены и потолок казались чёрными. Виктор Борисович брезгливо поморщился и закрыл дверь. Взгляд его упал на листок бумаги у комингса. Какое-то смутное подозрение мелькнуло у него в голове. Тень догадки.

Несколько секунд он стоял молча.

В рубке стало заметно темнее. Плотные тучи мух висели под потолком. Виктор Борисович посмотрел на часы. С начала биологической атаки прошло полтора часа. Он посмотрел, на дохлую муху на пульте. Сначала ему показалось, что это совсем другая муха. Но другой тут быть не могло. Муха шевелилась. Она была покрыта мельчайшей чёрной мошкарой. Их было десятка три, и они расползались в стороны по гладкой светлой поверхности пульта. Они ещё не могли летать.

Это продолжалось минут десять, не меньше. Штурман смотрел не отрываясь на дохлую муху. На бывшую дохлую муху. Было видно, как шевелится её нога. Присмотревшись внимательнее, штурман увидел, что она вся покрыта мельчайшими порами, и из каждой поры торчит головка микроскопической мушки. Они вылезали прямо из тела. «Вот почему они так быстро размножаются»,— подумал Виктор Борисович.— «Они просто вылезают друг из дружки. Каждая клетка несёт в себе зародыш. Эту муху просто невозможно убить»...

Мошкара ползала по пульту, по кнопкам, по прозрачной пластмассе приборов Мошек было много, и некоторые уже пытались взлететь.

В рубку вошли четверо в блестящих силикетовых костюмах и серебристых шлемах.

— Зачем вы открыли дверь, Виктор Борисович? — спросил капитан.

— Дверь? — удивился Виктор Борисович.— Я не открывал её.

— Дверь была открыта,— сказал капитан. Виктор Борисович пожал плечами.

— Я не открывал дверь,— повторил он.

Он посмотрел на дверь и увидел клочок бумаги у комингса, и снова смутная догадка мелькнула у него в голове.

Лидин сказал нетерпеливо:

— Давайте решать, что делать дальше.

— Я всё-таки не понимаю,— сказал Туммер.— Я убивал их, - топтал ногами, но покажите мне хоть одну дохлую муху.

— Не ищи,— сказал штурман.— Даже не пробуй.

— Это почему же?

Виктор Борисович увидел, что дверь снова тихо приоткрылась. Бумажка на полу взлетела, словно пытаясь перепрыгнуть через комингс и снова бессильно опустилась на пол.

— Я потом расскажу. Потом, когда всё кончится. Виктор Борисович подошёл к двери, закрыл её и вернулся к столу.

— Слушайте,— сказал он.— Я, кажется, всё понял. Он опять пошёл к двери, нагнулся и зачем-то потрогал пальцами клочок бумаги у комингса.

— Что ты понял? — спросил Туммер.

— Вы знаете, почему открывалась дверь?

— Какая дверь, штурман? — нетерпеливо спросил капитан.

— Какая дверь? — спросил Туммер.

— Вот эта, дверь в коридор. А теперь она не открывается.

— Ну?

— Вот в чём дело,— торопливо заговорил Виктор Борисович. — Дверь открывается наружу, так? В коридоре падает давление, так? Избыток давления в рубке выталкивает дверь. Всё очень просто. А теперь избытка давления нет.

— Интересно,— сказал капитан.

— Ничего не понимаю,— сказал Туммер.

— Мухи!

— Ну, мухи,— сказал Туммер.— Ну и что?

— Мухи жрут воздух! Вот откуда они берут живой вес. Они жрут кислород и азот. Биолог издал неясное восклицание, а капитан повернулся к приборам циркуляционной системы. Несколько минут он вглядывался в приборы, яростно смахивая мух. Все молчали. Наконец капитан выпрямился.

— Расходомеры показывают,— медленно сказал он,— что за последние два часа на корабле израсходовано около центнера жидкого кислорода.

— Ну и твари,—сказал Лидин.

— Слушать меня,— сказал капитан.— Я решил очистить корабль от мух.

— Каким образом? — спросил Малышев.

— Мы наденем скафандры, поднимем в корабле давление с помощью жидкого водорода, откроем люки, и ток сжатого водорода выбросит эту гадость в Пространство.

— Здорово,— сказал Лидин.— Мы избавимся от мух.

— Пойдёмте за вакуум-скафандрами,— сказал Станкевич. — Лидин, вы поможете Малышеву надеть скафандр. Туммер, перекройте по кораблю циркуляционную систему. А вы, Виктор Борисович, подготовьте корабль к обработке вакуумом и сверхнизкими температурами. Готовность доложить через десять минут.

Виктор Борисович направился к выходу, размышляя, что произойдёт, если хоть несколько мух попадёт на Землю. Землю ведь не обработаешь вакуумом и сверхнизкими температурами...

Через десять минут всё было готово. Все надели скафандры прямо на спецкостюмы. Собрались в рубке. Капитан спросил:

— Туммер, циркуляция?

— Выключена.

— Штурман, люки?

— Открыты. За исключением внешних.

— Лидин, состояние скафандров?

— Проверено, товарищ капитан.

— Начнём,— сказал Станкевич.

Виктор Борисович нагнулся к манометру. Давление в корабле упало на тридцать миллиметров, а ведь Туммер выключил циркуляционную систему всего несколько минут назад. Мухи пожирали воздух и размножались с чудовищной быстротой. Капитан открыл подачу водорода. Стрелка манометра остановилась, затем медленно поползла в обратную сторону. Одна атмосфера... полторы... две...

— Есть у кого-нибудь мухи в скафандре или в спецкостюме? Проверьте! — сказал капитан.

— Пока нет,— откликнулся Лидин. Снова наступила тишина. В наушниках слышалось только дыхание. Кто-то чихнул,— кажется, Туммер.

— Будьте здоровы,— вежливо сказал Малышев. Никто не ответил. Пять атмосфер. Чёрная масса на стенах тяжело заворочалась. «Ага!» — злорадно сказал Лидин. Шесть атмосфер.

— Внимание,— сказал капитан.

Виктор Борисович ухватился за пояс Малышева. Малышев ухватился за Лидина, Лидин — за кресло, в котором сидел Туммер. Капитан нажал кнопку. Четыре грузовых люка — широкие шторы, закрывающие грузовой отсек,— раскрылись мгновенно и одновременно.

Водорбдно-воздушная смесь под давлением в шесть атмосфер устремилась к люкам и в Пространство. В рубке закрутилась чёрная вьюга. И вдруг стало светло. Ярко, ослепительно светло. Рубка стала прежней стерильно-чистой рубкой.

— Как хорошо!—произнёс в наушниках чей-то хриплый голос.

— Внимание! — приказал капитан.— Второй этап!

Затем был третий этап, и четвёртый, и пятый. Пять раз корабль наполнялся сжатым водородом, и пять раз вихри сжатого газа промывали каждый угол в корабле. Затем корабль наполнился водородом в шестой раз. Капитан на полную мощность включил пылеуловители, и только после этого в корабль был снова подан воздух.

— Вот и всё,— сказал Станкевич.—Пока, по крайней мере. Он стащил с головы тяжёлый шлем скафандра. Его примеру последовали остальные.

—Может быть, всё это нам приснилось?— задумчиво сказал Лидин.

— Да, очень приятное сновидение,— сказал Туммер. Виктор Борисович помогал Малышеву освободиться от скафандра. Когда он стянул правый рукав, капитан вдруг сказал:

— А это что у вас, товарищ Малышев? Биолог спрятал руку за спину.

- Ничего особенного,— сказал он.

— Товарищ Малышев!— ледяным голосом произнёс капитан.

— Что, товарищ Станкевич? — отозвался биолог.

— Дайте сюда эту штуку. — Какую штуку?

— Не валяйте дурака, Малышев. Вы держите какую-то коробку.

— У него там мухи! —воскликнул Виктор Борисович.

— Ну и что же? — обиженно спросил Малышев. Лидин побелел.

— Немедленно уничтожьте эту гадость! В реактор её, немедленно!

— Спокойно, бортинженер, спокойно,—сказал Виктор Борисович.

Малышев сунул коробочку с мухами в карман.

— Мне стыдно за вас, товарищи,— объявил он.

— Ему стыдно за нас! — возмущённо воскликнул Лидин. — Да вы представляете, что будет, если хоть одна муха попадёт в земную атмосферу?

— Вы знаете, как они размножаются? — спросил штурман.

— Знаю. Видел. Это всё чепуха.— Малышев сёл в кресло.— Выслушайте меня. Жизнь в Космосе иногда бывает враждебна земной жизни, это правда. Глупо это отрицать. Если бы восьминогие мухи угрожали жизни или хотя бы здоровью человека, я бы первым потребовал отвести корабль подальше от Земли и взорвать его. Но эти мухи неопасны. Небелковая жизнь не может — понимаете? — не может угрожать белковой жизни. Меня просто удивляет ваша неосведомлённость. И ваша, простите, нервозность.

— Малейшая ваша неосторожность,— упрямо возразил Лидин,— и они расплодятся на Земле. Они сожрут всю атмосферу.

— Пусть они даже расплодятся. Я берусь в два дня вывести двадцать две расы азотно-кислородных вирусов, которые уничтожат и мух, и их споры, и двести двадцать поколений потомства.

Все молчали.

— Но вы хоть понимаете, что нам повезло? — спросил биолог.

— Нет,— ответил ему Станкевич.— Ещё нет.

— Нет? Ладно,— сказал Малышев.— Во-первых, в наших руках,— он похлопал себя по карману,— уникальнейшие экземпляры небелкбвых существ. До сих пор, как вы знаете, небелковая жизнь воспроизводилась искусственно. Понимаете? Теперь представьте себе завод без машин. Гигантские инсектарии, в которых с невероятной быстротой плодятся и развиваются милли арды наших мух. Сырьё — воздух. Сотни тонн первоклассной неорганической клетчатки в день. Бумага, ткани, покрытия... А вы говорите — в реактор.

Биолог замолчал, вынул из кармана коробочку и поднёс её к уху.

— Гудит,— сообщил он. Уникальнейшие существа. Редчайшие...

Межпланетники переглянулись.

— Биология — царица наук,— сказал Туммер,— Так-то, бортинженер.

Капитан поднялся.

— Всё хорошо, что хорошо кончается,— сказал он. Потом спросил: — Кто на вахте?

— Я, — ответил Виктор Борисович и посмотрел на часы.

«Надо же,—подумал он,—ещё не кончилась моя вахта! Неужели прошло всего три часа?»